Ведьма-хранительница - Страница 71

Даже Ролар не стал с ней спорить. В избушке отчетливо попахивало склепом, Орсана даже нагнулась и заглянула под просевшую кровать, дабы убедиться в отсутствии гроба. У стены лежал разбитый кувшин, кирпичную кладку над устьем печи пересекала глубокая царапина, обрамленная темными пятнами и потеками, как будто возле нее кого-то с разворота рубанули мечом.

– Кажется, тут была драка, – добавила подруга. – И у меня такое ощущение, что победитель с минуты на минуту вернется и задаст нам перцу.

– Предлагаю его не дожидаться. – Мне совершенно расхотелось спать; пожалуй, я бы даже пробежалась, хотя только что едва волочила ноги. Я погасила пульсар, запоздало сообразив, что мелькающий в окошке свет может привлечь чье-нибудь нежелательное внимание. В темноте чувство надвигающейся опасности только усилилось. Определить, откуда именно она исходит, я не могла; она именно надвигалась,сжимая кольцо вокруг нас. На мгновение мне почудились серые тени, беззвучно скользящие под деревьями, далеко внизу, – и тут же, совсем рядом, стремительный вираж в пяди от оскаленной пасти, потом мелькнул краешек луны и наваждение исчезло.

– Ой! – пискнула Орсана, случайно глянув в окно. – Там кто-то есть!

Не дожидаясь, пока нам навяжут бой в тесной избушке, мы выскочили на крыльцо, но врагов, ошеломленных нашей прытью, не обнаружили.

– Где? – коротко спросил Ролар. Орсана обнаженным мечом ткнула в сторону леса. Мы всмотрелись и прислушались, но тщетно. Что бы там ни было, сейчас оно ушло или затаилось. – Как оно хоть выглядело?

– Такое... движение.

– Уверена?

– Хочешь, перекрещусь? – огрызнулась наемница.

Вместо ответа вампир начал раздеваться. Орсана не сразу сообразила, насколько далеко он намерен зайти, и вид голого мужчины застал ее врасплох. Смущенно охнув и густо покраснев, она несколько запоздало отвела глаза, я же привычно подхватила сброшенную одежду. Орсану ожидало очередное потрясение: Ролар расправил черные нетопыриные крылья, казавшиеся огромными по сравнению с телом, опустился на одно колено и сомкнул крылья над головой. На трансформацию ушло не больше минуты, серый волк энергично встряхнулся и рысцой углубился в лес, обнюхивая землю.

– С ума сойти! – Орсана переложила меч в левую руку. Кончик лезвия предательски дрожал. – Вот уж точно – лучше раз увидеть, чем сто раз услышать. Вольха, почему ты не предупредила, что вампиры сначала... раздеваются?

– А что в этом такого? Голый мужчина – он голый мужчина и есть, вампир там, тролль, эльф, гном, человек или... Слушай, Орсана, ты краснеешь точь-в-точь как благородная девица, воспитанная в женском монастыре! Можно подумать, в вашей деревне не былони одной мужской бани со щелью между ставнями.

– За кого ты меня принимаешь? – не слишком убедительно возмутилась Орсана.

– Да уж точно не за селянскую дочку. Деревенские ребятишки с пятилетнего возраста совершенно точно знают, откуда берутся цыплята, щенки и прочая живность, помогают матери стирать и готовить, не обращают внимание на пиявок, слыхом не слыхивали об эльфийских сырах и под любыми предлогами увиливают от храмовой школы. Дальше продолжать? Выдумай легенду подостовернее. Например, о королевской дочке от первого брака, которую надумала сжить со свету злая мачеха. Конечно, ты не потерпела такого произвола и, удалившись в глухой горный храм, под чутким руководством боевых отшельниц прилежно изучала искусство ближнего и дальнего боя, постясь по пятницам и медитируя по субботам. Три долгих года ты совершенствовала свое тело и разум, все это время вынашивая планы о мести, и наконец час пробил. Темной весенней ночью ты вернулась в замок и изощренно прикончила коварную мачеху – последолгой разъяснительной беседы, в ходе которой ты прилежно перечислила гнусной тетке все ее злодеяния, прошлые, настоящие и будущие. Понимая, что эта милая шалость не сойдет тебе с рук, ты сбежала из замка, прихватив с собой уши этой нехорошей женщины...

– Зачем мне ее уши?! – ошеломленно возопила девушка.

– А я откуда знаю? В качестве трофея. На память. Чтобы на досуге выколупать золотые серьги.

– Вольха, что за бред ты несешь?

– Да уж не больший, чем душещипательная история о бедной селянской девушке, покинувшей отчий дом в поисках лучшей доли. Мне-то что, меня мало волнует, кто ты и откуда, но будь осторожнее в разговорах с другими людьми... и вампирами. Тебя запросто могут поймать на слове.

Именно такой реакции я ожидала, когда впервые рассказывала Орсане о вампирах. Весь ее облик – опущенная голова, бегающие глаза, нервно теребящие косу пальцы – выдавал страстное желание оказаться подальше от меня, причем как можно быстрее.

Я и сама не хотела поднимать, а тем более продолжать эту тему. В конце концов, друзья – они на то и друзья, чтобы не лезть в душу. Я всего лишь указала Орсане на слабые места ее легенды, дабы в будущем ей удалось избежать подобных ошибок.

Наконец подруга глубоко вздохнула, отбросила за спину разлохмаченную косу, подняла глаза и расправила плечи.

– Ты права, – выпалила она, стараясь как можно быстрее сбросить с души намозоливший камень. – Я действительно сбежала из дома. Но мачехины уши тут совершенно ни при чем. Мои мать и отец до сих пор живы и нежно любят друг друга, но они решительно против моей службы в Легионе. Отец, потомственный вояка, обучал меня ратному делу с раннего детства – как я теперь понимаю, просто для забавы. Братьев у меня не было, а маленькие девочки ничем не отличаются от маленьких мальчиков, они с таким же восторгом играют с родителями во взрослые игры. В наших краях принято иметь много детей; мать, едва пережившая первые роды, чувствовала себя виноватой и не мешала нашим тренировкам. Когда папа наконец сообразил, что девушкам больше пристало шить, готовить, создавать домашний уют и рожать детей, было поздно. Меня уже не интересовали прелести семейнойжизни. Я хотела странствовать, драться, совершать подвиги и спасать прекрасных принцев от кровожадных драконов, а тут – нате вам, кто бы мог подумать! – я случайно узнаю, что вскорости по мою душу начнут съезжаться женихи, дабы я как можно скорее подарила отцу долгожданного отпрыска мужского пола, которому суждено и дальше прославлять наш род на поле брани. Я почувствовала себя… породистой кобылой, которая обречена всю жизнь простоять в стойле только потому, что ее жеребята ценятся на вес золота.